«Солнце удалилось», анализ стихотворения Бальмонта

История создания

Стихотворение было написано в 1900 г. и впервые опубликовано в журнале «Ежемесячные сочинения» (№ 10) вместе с двумя другими стихотворениями («Из рода королей» и «В моём саду») под общим заглавием «Три стихотворения» и таким образом формально было объединено с ними в цикл. В 1903 г., при включении этого цикла в авторский сборник «Будем как Солнце», вышедший в издательстве «Скорпион», он получает название «Трилистник».

Интересно, что жанровая форма «трилистника» обрела концептуальность и широкую известность лишь в 1910 г., когда впервые увидел свет поэтический сборник Иннокентия Анненского «Кипарисовый ларец», где представлено более 20 «трилистников». Видимо, эта жанровая форма
была позаимствована Анненским именно у Бальмонта , у которого она, впрочем, выглядит капризно-случайной и ничем (в том числе какой-либо сюжетно-тематической связью между тремя стихотворениями) не обусловленной, в то время как у Анненского наблюдаем концептуальное использование формы трилистника как важнейшего жанрово-композиционного элемента книги стихов.
Пожалуй, единственное, что объединяет все три стихотворения бальмонтовского «Трилистника», – это использование именно тех символических образов, которые в 1900 г. были ещё достаточно новыми или даже неожиданными для русской поэзии, а к 1903 г. стали «визитной карточкой» не только Бальмонта, но и русского символизма в целом.

Тема, основная мысль и композиция

Рубеж XIX и ХХ столетий (1899 – 1900) стал переломным моментом в поэтическом творчестве Бальмонта и в эволюции его лирического героя. На смену вечно усталому декаденту приходит сверхчеловек-солнцепоклонник. Даже вечное одиночество, отсутствие «родного угла» теперь не тяготит лирического героя поэзии Бальмонта. Да и кто достоин составить ему компанию? Только Солнце! С этого заявления и начинается стихотворение:

Солнце удалилось. Я опять один.

Тему стихотворения можно было бы обозначить вопросом: без чего по-настоящему невозможна жизнь настоящего Человека, Человека вообще? В эпоху, когда в центр внимания всего так называемого цивилизованного общества выдвигается проблема социального устройства жизни людей – справедливого и человечного, лирический герой Бальмонта заявляет о ценностях более высокого порядка. Основная мысль стихотворения состоит в отрицании мещанской мелочности житейских проблем во имя вечного идеала, высокой мечты, подлинно достойной Человека:

- Где ж твой тихий угол?
- Нет его нигде.
Он лишь там, где взор твой устремлен к звезде.
Он лишь там, где светит луч твоей мечты.
Только там, где Солнце. Только там, где ты.

Таков финал лирического сюжета, который, однако, не складывается даже в некое подобие сюжета эпического – в отличие от того, как это было в лирике XIX в. Взяв за сюжетную основу традиционную историю одинокого путника, которому негде укрыться с наступлением ночи, среди заснеженных горных вершин, Бальмонт как бы подчёркивает это отличие, намекая на объект поэтической полемики не только выбором темы и сюжета, но и самим ритмическим складом стихотворения.

Размер и рифмовка

Ритм стихотворения (трёхстопный ямб) и смежная рифмовка даже читателю, не весьма искушённому в истории литературы, не могут сразу не напомнить о знаменитой «Ночной песне странника» И.-В. Гёте, вошедшей в русские хрестоматии в переводе М. Ю. Лермонтова («Из Гёте. (Горные вершины…)»).

А чтобы окончательно укрепить ощущение «чего-то знакомого», возникшее у читателя с первых двух строк, поэт уже в третьей даёт отсылку к знаменитому стихотворению в не менее знаменитом переводе: «Снежные вершины…»

Жанр и литературное направление

В жанровом отношении стихотворение «Солнце удалилось» – такая же классическая элегия, как и «Ночная песня странника». И, однако, это особая – символистическая – элегия. Смысл прямого сопоставления с элегией Гёте – Лермонтова (как в отношении жанра, так и в отношениях ритма, рифмовки, лексического наполнения, пейзажного обрамления и композиции) вне всякого сомнения состоит именно в противопоставлении. Гётевский странник мечтает об отдыхе, о тихом приюте в ночи. Бальмонтовский вечный странник – прообраз того идеального героя русского символизма, которому «уюта – нет, покоя – нет» (А.Блок, «Земное сердце стынет вновь…»). Бальмонтовский путник никуда не придёт: ему некуда прийти, его «тихого угла» – «нет нигде».

Тропы и образы

Третья книга Бальмонта «Будем как Солнце», где данное стихотворение отвечает за концептуальный художественный образ всего сборника, имеет подзаголовок «Книга Символов». Это прямое указание читателю: тропы и образы стихотворений в книге, независимо от их так называемой свежести (а часто и прямо – благодаря её отсутствию) он должен толковать именно в качестве символов. Таковыми являются не только общепринятые символические антитезы (вершины и долины), но и общеязыковые метафоры-олицетворения:

Солнце посылает свой последний взгляд.
Воздух цепенеет, властно скован мглой.
Он лишь там, где светит луч твоей мечты.

Не менее символичны и эпитеты: волны меркнущих морей, тихий угол.

Наконец, для поддержания диалога лирического героя и Вселенной введён образ Того, Кто, наклоняясь, дышит над землёй, т.е. несомненно наделён божественной природой, но при этом полон нежного сочувствия к лирическому герою и страха за него. А может быть это зеркальное отражение самого лирического героя, его «второе я», которое недаром же сливается с «ты»:

Он лишь там, где светит луч твоей мечты.

… Только там, где ты.

По произведению: 

По писателю: Бальмонт Константин Дмитриевич