«Снег», анализ стихотворения Анненского

История создания и публикации

25 октября 1909 года, т.е. за два месяца до скоропостижной смерти Иннокентия Анненского, вышел в свет первый номер нового иллюстрированного журнала «Аполлон». В числе прочих произведений «нового искусства» в этом номере журнала был впервые опубликован «Ледяной трилистник» Иннокентия Анненского, состоящий из трёх стихотворений: «Ледяная тюрьма», «Снег» и «Дочь Иаира».

В посмертном сборнике (И. Анненский. Кипарисовый ларец: Вторая книга стихов. Посмертная. М.: Кн. изд-во «Гриф», 1910), согласно авторскому плану, «Трилистник ледяной» напечатан вслед за «Трилистником призрачным».

В Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) сохранилось несколько автографов данного стихотворения, из них два с вариантами, а также два черновых незавершённых наброска, также имеющих к нему отношение, и машинописная копия. Всё это свидетельствует о длительной и упорной работе поэта над данным текстом.

Тема, жанр и литературное направление

Размещение «Трилистника ледяного» после «Трилистника призрачного» намечает в цикле «Трилистники» как бы контуры сквозного сюжета. Ведь сквозной темой «Трилистника призрачного» является неудовлетворённость «тревожной пустотой» бытия и – конкретно – в последнем, третьем стихотворении этого «Трилистника» («Мучительный сонет») душевной суетой и мучительной пустотой обычного летнего дня, там же противопоставленного времени первоначального таянья зимнего снега и весенней мечты. Но в первом же стихотворении «Трилистника ледяного» («Ледяная тюрьма») «мечта весны, когда-то голубая», уже поставлена лирическим героем под сомнение. А второе – «Снег» – также с некоторым сомнением обращено к зиме, начинаясь в сослагательном наклонении: «Полюбил бы я зиму…».

Таким образом, на поверхности эти два «Трилистника» объединяет простая пейзажно-музыкальная тема «времён года», глубокое её переживание современным человеком, излишне нервным, некстати сентиментальным (ср. популярный музыкальный цикл П.И. Чайковского). Однако мотив природы легко оборачивается у Анненского мотивом судьбы со всеми его атрибутами недобровольного «нахождения здесь», скрытого предназначения и неминуемой жертвы.

При этом даже в контексте первой публикации в журнале «Аполлон» данное стихотворение и «Ледяной трилистник» в целом трудно было бы причислить к символизму, господствовавшему в журнале на момент его открытия и лишь после смерти Анненского и здесь уступившему место акмеизму. Автор даже этого отдельно взятого «трилистника» ярко обнаруживает черты предшественника акмеизма (каковым его считали и сами акмеисты). Во всяком случае, выход на философскую тематику, как всегда у Анненского, совершается через быт, без претензию на расширенно символическую трактовку образов и переживаний лирического героя.

Тропы и образы

Так, метафорический финал данного стихотворения отнюдь не открыт в бесконечность символических значений. Он замкнут на ту же самую метафору огня из последнего стихотворения предыдущего, «призрачного» трилистника.

Ср. метафору огня из «Призрачного» и «Ледяного трилистника»:

О, дай мне только миг, но в жизни, не во сне,
Чтоб мог я стать огнём или сгореть в огне!

(«Мучительный сонет»)

Точно стада в тумане
Непорочные сны –
На томительной грани
Всесожженья весны.

(«Снег»)

И в то же самое время эта метафора в последней строке возвращает нас к первой строфе:

Полюбил бы я зиму
Да обуза тяжка…
От неё даже дыму
Не уйти в облака,

где бытовой мотив (зима, топят печи, из всех труб валит дым), зимний пейзаж (дым застыл в морозном воздухе, не достигая высоких облаков) становится, по русской пословице «Нет дыму без огня», – знаком готовящейся огненной весенней жертвы, жертвы всесожжения.

Все краски зимнего пейзажа и оттенки переживания его лирическим героем вновь, как и в «Мучительном сонете», воссоздаются нагнетанием эпитетов: два к слову лёд во второй строфе (нищенски синий и заплаканный) и пять к слову снег в третьей и четвёртой строфах, причём два последних из этих пяти эпитетов ещё и зарифмованы (ослабелый от заоблачных нег, сверкающе белый, сиреневый, талый, усталый).

Размер и рифмовка

Размер стихотворения – двустопный анапест – обеспечивает коротким строкам напевность ритма и в то же время разговорность интонации. Рифмовка всех пяти строф перекрёстная, что придаёт стихотворной речи ровную монотонность. Чередование женских и мужских рифм тоже традиционно.

По писателю: Анненский Иннокентий Фёдорович